Герман гессе - игра в бисер. Герман Гессе «Игра в бисер Игра в бисер анализ

Действие происходит в далеком будущем. Непогрешимый Магистр Игры и герой Касталии Иозеф Кнехт, достигнув пределов формального и содержательного совершенства в игре духа, ощущает неудовлетворенность, а затем разочарование и уходит из Касталии в суровый мир за её пределами, чтобы послужить конкретному и несовершенному человеку. Касталийский Орден, Магистром которого является герой, - это общество хранителей истины. Члены Ордена отказываются от семьи, от собственности, от участия в политике, чтобы никакие корыстные интересы не могли повлиять на процесс таинственной «игры в бисер», которому они предаются, - «игры со всеми смыслами и ценностями культуры» как выражения истины. Члены Ордена проживают в Касталии, удивительной стране, над которой не властно время. Название страны происходит от мифического Кастальского ключа на горе Парнас, у вод которого бог Аполлон водит хороводы с девятью музами, олицетворяющими виды искусства.

Роман написан от имени касталийского историка из далекого будущего и состоит из трех неравных по объему частей: вводного трактата по истории Касталии и игры в бисер, жизнеописания главного героя и произведений самого Кнехта - стихов и трех жизнеописаний. Предыстория Касталии излагается как резкая критика общества XX в. и его вырождающейся культуры. Эта культура характеризуется как «фельетонистическая» (от немецкого значения слова «фельетон», что означает «газетная статья развлекательного характера»). Суть её составляет газетное чтиво - «фельетоны» как особо популярный вид публикаций, изготовлявшихся миллионами. В них нет глубоких мыслей, попыток разобраться в сложных проблемах, наоборот, содержание их составляет «занимательный вздор», пользующийся неимоверным спросом. Сочинителями подобной мишуры были не только газетные щелкоперы, были среди них поэты и нередко профессора высших учебных заведений со славным именем - чем известнее было имя и глупее тема, тем больше был спрос. Излюбленный материал подобных статей составляли анекдоты из жизни знаменитых людей под заголовками вроде: «Фридрих Ницше и дамские моды в семидесятые годы девятнадцатого столетия», «Любимые блюда композитора Россини» или «Роль комнатных собачек в жизни знаменитых куртизанок». Порой знаменитого химика или пианиста спрашивали о тех или иных политических событиях, а популярного актера или балерину - о преимуществах или недостатках холостого образа жизни или причине финансовых кризисов. При этом умнейшие из фельетонистов сами потешались над своей работой, пронизанной духом иронии.

Большинство непосвященных читателей все принимали за чистую монету. Другие же после тяжелого труда тратили свой досуг на отгадывание кроссвордов, склонившись над квадратами и крестами из пустых клеточек. Однако летописец признает, что игравших в эти детские игры-загадки или читавших фельетоны нельзя назвать наивными людьми, увлеченными бессмысленным ребячеством. Они жили в вечном страхе среди политических и экономических потрясений, и у них была сильная потребность закрыть глаза и уйти от действительности в безобидный мир дешевой сенсационности и детских загадок, ибо «церковь не дарила им утешения и дух - советов». Люди, без конца читавшие фельетоны, слушавшие доклады и отгадывавшие кроссворды, не имели времени и сил, чтобы преодолеть страх, разобраться в проблемах, понять, что происходит вокруг, и избавиться от «фельетонного» гипноза, они жили «судорожно и не верили в будущее». Историк Касталии, за которым стоит и автор, приходит к убеждению, что подобная цивилизация исчерпала себя и стоит на грани крушения.

В этой ситуации, когда многие мыслящие люди растерялись, лучшие представители интеллектуальной элиты объединились для сохранения традиций духовности и создали государство в государстве - Касталию, где избранные предаются игре в бисер. Касталия становится некоей обителью созерцательной духовности, существующей с согласия технократического общества, пронизанного духом наживы и потребительства. Состязания по игре в бисер транслируются по радио на всю страну, в самой же Касталии, пейзажи которой напоминают Южную Германию, время остановилось - там ездят на лошадях. Основное её назначение - педагогическое: воспитание интеллектуалов, свободных от духа конъюнктуры и буржуазного практицизма. В известном смысле Касталия - это противопоставление государству Платона, где власть принадлежит ученым, правящим миром. В Касталии, наоборот, ученые и философы свободны и независимы от любой власти, но достигается это ценой отрыва от действительности. У Касталии нет прочных корней в жизни, и потому её судьба слишком зависит от тех, у кого реальная власть в обществе, - от генералов, которые могут посчитать, что обитель мудрости - излишняя роскошь для страны, готовящейся, например, к войне.

Касталийцы принадлежат к Ордену служителей духа и полностью оторваны от жизненной практики. Орден построен по средневековому принципу - двенадцать Магистров, Верховная, Воспитательная и другие Коллегии. Для пополнения своих рядов касталийцы по всей стране отбирают талантливых мальчиков и обучают их в своих школах, развивают их способности к музыке, философии, математике, учат размышлять и наслаждаться играми духа. Потом юноши попадают в университеты, а затем посвящают себя занятиям науками и искусствами, педагогической деятельности или игре в бисер. Игра в бисер, или игра стеклянных бус, - некий синтез религии, философии и искусства. Когда-то давно некий Перро из города Кальва использовал на своих занятиях по музыке придуманный им прибор со стеклянными бусинами. Потом он был усовершенствован - создан уникальный язык, основанный на различных комбинациях бусин, с помощью которых можно бесконечно сопоставлять разные смыслы и категории. Эти занятия бесплодны, их результатом не является создание чего-то нового, лишь варьирование и перетолковывание известных комбинаций и мотивов ради достижения гармонии, равновесия и совершенства.

Около 2200 г. Магистром становится Иозеф Кнехт, прошедший весь путь, который проходят касталийцы. Его имя означает «слуга», и он готов служить истине и гармонии в Касталии. Однако герой лишь на время обретает гармонию в игре стеклянных бус, ибо он все резче ощущает противоречия касталийской действительности, интуитивно старается избежать касталийской ограниченности. Он далек от ученых типа Тегуляриуса - гения-одиночки, отгородившегося от мира в своем увлечении изощренностью и формальной виртуозностью. Пребывание за пределами Касталии в бенедиктинской обители Мариафельс и встреча с отцом Иаковом оказывают на Кнехта большое влияние. Он задумывается о путях истории, о соотношении истории государства и истории культуры и понимает, каково истинное место Касталии в реальном мире: пока касталийцы играют в свои игры, общество, от которого они уходят все дальше, может счесть Касталию бесполезной роскошью. Задача в том, считает Кнехт, чтобы воспитывать молодых не за стенами библиотек, а в «миру» с его суровыми законами. Он покидает Касталию и становится наставником сына своего друга Дезиньори. Купаясь с ним в горном озере, герой погибает в ледяной воде - так гласит легенда, как утверждает летописец, ведущий повествование. Неизвестно, добился бы успеха Кнехт на своем пути, ясно одно - нельзя прятаться от жизни в мир идей и книг.

Эту же мысль подтверждают три жизнеописания, заключающие книгу и дающие ключ к пониманию произведения. Герой первого, Слуга, - носитель духовности первобытного племени среди мракобесия - не смиряется и приносит себя в жертву, чтобы не угасла искра истины. Второй, раннехристианский отшельник Иосиф Фамулус (по-латыни «слуга»), разочаровывается в своей роли утешителя грешников, но, встретив более старого исповедника, вместе с ним все же продолжает служить. Третий герой - Даса («слуга») не приносит себя в жертву и не продолжает служение, а бежит в лес к старому йогу, т.е. уходит в свою Касталию. Именно от такого пути нашел в себе силы отказаться герой Гессе Иозеф Кнехт, хотя это и стоило уму жизни.

Перед нами разворачивается далёкое будущее. Магистр Игры и герой Касталии Иозеф Кнехт достиг максимального формального и содержательного совершенства в игре духа. Больше ему некуда стремиться, и впереди только неудовлетворенность. Вскоре к этому прибавляется разочарование, и он уходит из Касталии во внешний жестокий мир, чтобы послужить одному конкретному и далёкому от идеала человеку. Он является Магистром Касталийского Ордена. Так называется общество, чьи участники охраняют истину. Они отказываются от семьи, собственности, политики, денег, чтобы ничто не могло соблазнить их отвлечься от загадочной «игры в бисер», которой они занимаются. Это «игра со всеми смыслами и ценностями культуры», выражение истины. Все члены этого Ордена обитают в Касталии. В этой удивительной стране отсутствует время.

Название вышло от мифического Кастальского ключа, который находится на горе Парнас. Эта гора окружена водой, в которой бог Апполон и девять муз водят хороводы. Каждая муза олицетворяет один вид искусства.
Повествование ведётся от лица касталийского историка, который живёт в далёком будущем. Роман состоит из трёх частей, отличающихся друг от друга по объёму. Первая часть - это вводный трактат, рассказывающий об истории Касталии и о сути игры в бисер. Вторая часть - об описании жизни главного героя. Третья часть включает в себя произведения самого Кнехта; это стихи и три жизнеописания. В предыстории Касталии резко критикуется общество XX века и его культуры, которая уже полностью выродилась. Эта культура носит термин «фельетонистическая», и в переводе с немецкого означает «газетная статья развлекательного характера». Эти «фельетоны» - крайне популярный в современности вид публикации. Они штампуются миллионами и представляют собой второсортное чтиво. Такие газетёнки не рождают глубокие мысли, не пытаются разобраться в каких-то проблемах, которые представляют сложность, наоборот - они полностью состоят из «занимательного вздора», который и нужен обществу. Авторами подобных статей были не только газетные репортёры, но и уважаемые поэты и профессора из высших учебных заведений. Чем известнее был автор и чем глупее статью он написал, тем выше поднимался спрос.

Основным материалом для подобных газет служили анекдоты о жизни знаменитостей. Заголовки у них были примерно следующие: «Фридрих Ницше и дамские моды в семидесятые годы девятнадцатого столетия», «Любимые блюда композитора Россини», «Роль комнатных собачек в жизни знаменитых куртизанок». Иногда для того, чтобы создать статью, знаменитостей интервьюировали насчёт тех или иных политических событиях или о преимуществах и недостатках добрачного периода. Но сами фельетонисты не воспринимали своё творчество всерьёз, атмосфера была пропитана иронией.
Однако большинство недалёких читателей и понятия не имели, как именно пишутся подобные газеты и верили всему, что в них было написано. Другие не высыпались после тяжёлого трудового дня, отгадывая кроссворды. Однако позже летописец признает, что всё же всех этих читателей невозможно назвать теми, кто тратит время на бессмысленное ребячество.

Они всё время страшились экономической и политической нестабильности, и им было необходимо расслабиться и погрузиться в мир дешёвых популярных статей, детских кроссвордов и загадок. Церковь не могла им помочь - она не дарила им утешения. Когда люди читали фельетоны практически без остановки, у них не было сил выяснить причины своего страха и отделаться от него. Поэтому они жили «судорожно и не верили в будущее». Историк Касталии (по сущности - сам Гессе) убеждён, что такая цивилизация больше не дееспособна и скоро сама себя развалит.
Возникла ситуация, что все мыслящие люди и интеллектуалы объединились, чтобы сохранить традиции духовности. Ими было создано новое государство внутри уже существующего - Касталия. В нём жили только избранные, и им была предоставлена возможность играть в бисер. Касталия становится отчасти цитаделью созерцания, духовности. Всему этому позволяло существовать технократическое общество, пропитанное наживой и потребительством. За состязаниями по игре в бисер следит весь мир. Действия и результаты этой игры транслировались по радио везде, кроме самой Касталии, где всё ещё ездят на лошадях - время в этом государстве замерло. Основное назначение Кастали - назидательное: здесь воспитывались интеллектуалы, чем мозг был не забит конъюктурой и буржуазным мышлением. Кастлия своего рода антипод государства Платона, в котором правили учёные. В Касталии же учёные, философы и мыслители свободны от любого гнетущего закона или власти, но это можно заполучить только оторвавшись от реальности. Касталия не пустила корни в саму жизнь, и сильно зависит от тех, кто имеет реальную власть в реальном мире. Генералы, например, могут решить что Касталия - ненужная роскошь, или что она готовится объявить войну.

Все касталийцы служат духу и не практикуют жизненные навыки. Здесь царит средневековая иерархия - двенадцать Магистров, Верховная, Воспитательная и другие Коллегии. В свои ряды касталийцы берут мальчиков, отличающихся особым талантом из любой точки страны. Далее они сами обучают их в школах, выясняют их наклонности, способности и развивают их в музыке, философии, математики. Параллельно мальчики учатся размышлять и наслаждаться игрой духа. Потом мальчики, к этому времени уже ставшие юношами, поступают в университеты, а после их окончания занимаются наукой, искусствами, педагогикой или игрой в бисер. Игра в бисер представляет собой некое соединение религии, философии и искусства. Это пошло с тех пор, как некто Перро, преподавая в городе Кальва музыку, придумал для своих занятий прибор со стеклянными бусинами. После его усовершенствования появился новый, не похожий ни на какие другие, язык. Он был создан с помощью различных комбинаций бусин. С помощью этих бусин можно было сопоставлять разные смыслы и категории. Эти занятия бессмысленны, и направлены не на создание чего-то нового, а на достижение гармоничного совершенствования путём переиначивания уже созданных доселе комбинаций и мотивов.

В 2200 году появляется новый Магистр, Иозеф Кнехт, так же прошедший весь путь становления касталийцем. Имя «Йозеф» переводится как «слуга», и он действительно готов служить Касталии во имя истины и гармонии. Герою всё тяжелее обрести гармони в игре стеклянных бус, так как он всё чётче ощущает и понимает все противоречия, которыми пронизано государство. Он интуитивно бежит прочь от этой ограниченности. Он не похож на учёных вроде Тегуляриуса, этого гениального отшельника, который так увлёкся изощрённостью и формальной виртуозностью, что полностью отрешился от мира. Оказавшись за пределами Касталии в бенедиктинской обители Мариафельс и встретив там отца Иакова, Кнехт воодушевлён: он начинает думать об истории в целом и её отношении к государству, размышляет об истории становления культуры и наконец-то осознаёт, что такое Касталия для реального мира. Пока жители там играют в свою бисерную игру, они всё больше отдаляются от реального мира и уже стоят на пороге того момента, когда мир признает их ненужной роскошью. Задача по Кнехту состоит в том, чтобы молодое поколение воспитывалось не в библиотеках, защищённое стенами, а в мире, где правят суровые законы.

Так он окончательно уходит из Касталии и становится наставником сына своего друга Дезиньори. Однажды, купаясь с мальчиком в горном озере, у Кнехта сводит от холода суставы и он тонет. Во всяком случае, так гласит легенда и именно в этом уверяет читателя летописец. Уже никогда не узнать, стал ли Кнехт успешен в жизни. Мораль только одна - нельзя скрываться от мира в идеях и книгах.
Эту же мораль поддерживают три жизнеописания, которые печатаются в конце книги и содержат в себе ключ к пониманию всего произведения. Герой первой части, Слуга, - сосуд духовности в первобытном племени. Он не смиряется с мракобесием и приносит себя в жертву ради искры истины. Вторым был раннехристианский затворник Иосив Фамулус. Ему надоела его роль утешения и опоры грешников, но познакомившись с исповедником, который ещё старше его, он остаётся с ним и они несут службу вместе. Третий герой, Даса, не хочет быть жертвой, не хочет служить, и бежит в свою собственную Касталию, а именно - убегает к старому йогу в лес. Именно от такого предложенного пути герой Гессе отказывается, хотя это было трудно и в итоге он расстался с жизнью.

Краткое содержание романа «Игра в бисер» пересказала Осипова А. С.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Игра в бисер». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

«Игра в бисер» — роман Германа Гессе. Завершен в 1943 г. Роман «Игра в бисер», анализ которого мы проведем, содержит описание «республики духа» — Касталии, куда в юности взят учеником герой книги Йозеф Кнехт, становящийся в конце концов верховным магистром этого сообщества. Сочетая в себе черты «романа воспитания» (биография Кнехта), философской прозы, где движение характеров подчинено развитию идей, и утопии (созданная в двадцать втором веке после пережитых человечеством катастроф, Касталия мыслится ее основателями как очерк и хранилище культуры, исчезнувшей из повседневных отношений людей за пределами этого уголка земли), «Игра в бисер» прочитывается и как прозрачная контрастная параллель к событиям, происходившим в мире 1930—1940-х годов.

Кнехт и его антагонист Плинио Дезиньоре ведут на всем протяжении романа спор о высших ценностях и смысле человеческого существования, подчас достаточно острый, чтобы придать интригующий интерес и напряжение фабульно почти бессобытийному рассказу. Однако, оставаясь противниками, эти основные персонажи не вступают в конфликт, который можно было бы назвать непримиримым. На взгляд Гессе, с юности увлекавшегося философскими концепциями древней Индии и Китая, бытие представляет собой не контраст, а единство противоположных начал, — концепция, последовательно реализованная на страницах «Игры в бисер», где содержатся специальные, не относящиеся непосредственно к действию комментарии, которые разъясняют важнейшие понятия (дао, инь-ян и др.), почерпнутые из книг восточных мудрецов и работ синологов.

Сосуществование и взаимодействие противоположностей определяют как расстановку действующих лиц, так и развитие наиболее важных коллизий романа. Сама Касталия показана в двойственном освещении, оказываясь и оплотом истинной духовности, и хранительницей тех культурных пластов, которые не обретают действительно весомого значения «внутри структуры народа, мира, мировой истории», поскольку оберегаемые в цитадели ценности к этой истории точно были непричастны. Дискуссия между Кнехтом и Дезиньори, касающаяся прежде всего назначения Касталии, как и оправданности самого ее существования, прочитывается под знаком обоснованности обеих этих позиций: внешне несовместимые, они предстают как дополняющие друг друга и практические в равной степени выражающие авторский взгляд.

Композиция романа «Игра в бисер» Гессе призвана воплотить такого года множественность допустимых прочтений и возможных интерпретаций содержания главных конфликтов. За обширным предисловием издателя, где сообщены наиболее существенные сведения о смысле ритуала, известного под названием игры в бисер (или игры стеклянных бус), следуют несколько жизнеописаний Кнехта и его стихи. Среди трех версий возможной своей судьбы, которые придуманы самим Кнехтом, выделяется «индийская», где герой, подобно магистру Касталии, также покидает мир, поселившись в лесу у йога, но, в отличие от Кнехта, тщательно оберегает свое отшельничество, становящееся декларацией полного неприятия суетной и бесцельной мирской жизни, которая лишена нравственного ориентира, а тем самым и оправдания. В противоположность Кнехту, тяготившемуся той чистой созерцательностью, которая признана законом и нормой обитателями Касталии, герой «индийской» версии Даса выбирает абсолютную пассивность, становясь олицетворением восточного миропонимания, противоположного деятельному европейскому духу. Для Гессе ни Кнехт, ни Даса, совершающие принципиально разный выбор, не могут, однако, притязать на владение конечной истиной. Абсолютная истина понимается писателем как химера, и Кнехт, завершая свой путь, формулирует очень важную писателю мысль, что важны не истины, в итоге чаще всего предстающие односторонними или иллюзорными, а способность «вынести действительность», сохраняя человеческое достоинство.

Этот этический императив побуждает Кнехта покинуть мир, когда он услышал тайный зов своего ученика, и навсегда погрузился в ледяные воды горного озера. Смысл эпилога «Игры в бисер» расшифровывался как растворение героя в природной стихии, которая всегда обладает неодолимой притягательностью на фоне изощренного, но бесстрастного умствования, или как обретение нирваны, или как жертвенная гибель, предуказанная самим решением героя выйти к людям из своей кастальской изоляции. Финал открыт для самых разных истолкований, как и требовал полифонический принцип построения романа, в этом отношении родственного искусству Достоевского, привлекавшего Гессе с юных лет (статья об «Идиоте», написанная в 1920 г., увенчана выводом о присущем Мышкину «магическом мышлении», то есть способности «чувствовать взаимозаменимость духа и природы, духа и свободы, добра и зла» — даре, которым щедро наделен и Кнехт).

Важнейшим стимулом, который определяет характер решений героя в ситуациях, которые для него судьбоносны, оказывается не умиротворенность, дарующая просветление, а вечное духовное беспокойство, подчеркнутое и в текстах Гессе, служащих автокомментарием к его роману. Возражая тем, кто сводил смысл истории, рассказанной на страницах «Игры в бисер», к проповеди стоицизма, даоского «принципа недеяния» и ухода от непоправимо деградировавшего мира, Гессе не раз указывал, что им внесено слишком много европейского в восточное жизнепонимание, хотя оно и вправду всегда сохраняло для него большую притягательность.

Идея служения остается доминирующей в сознании Кнехта, вне зависимости от обстоятельств, в которых он находится. Благородная, хотя во многом и наивная попытка построить безупречно гармоничный мир, когда действительность находится во власти трагического хаоса, не являлась для Кнехта лишь субъективной духовной потребностью, но выражала его стремление создать бастион культуры и интеллектуальной незапятнанности, напомнив, что высшие смыслы человеческого существования, как и предопределяемые ими высшие нравственные критерии, сохраняются во все времена.

Das Glasperlenspiel ) - последний и главный роман немецко-швейцарского писателя Германа Гессе , над которым он работал с по 1942 год (книга была закончена 29 апреля 1942 года). Впервые роман опубликован 18 ноября 1943 года в цюрихском издательстве «Фретц и Васмут» (Fretz & Wasmuth ) в двух томах. В 1946 году Гессе был награждён Нобелевской премией по литературе в том числе и за это произведение.

Главный герой книги - Йозеф Кнехт. Его титул - Мастер игры (лат. Magister Ludi ). Термин Magister Ludi - это каламбур : "ludus" на латинском языке может означать как «игра», так и «школа». Таким образом, Magister Ludi может означать как «Мастер игры», так и «школьный учитель».

Язык «Игры в бисер» - кульминация комбинации музыки и математики. Роман Гессе - это философское эссе, замаскированное под сюрреалистический роман.

Сюжет

Действие произведения построено вокруг ордена интеллектуалов, расположенного в вымышленной провинции Касталия.

События романа происходят в далеком будущем, при этом повествование ведется от лица вымышленного историка, который пишет биографию главного героя.

Индустриализованную Европу постигла духовная катастрофа. В то время авторитетность любых суждений перестала подвергаться критической оценке. Об экономике судили артисты, о философии - журналисты. Наука перестала быть серьёзным исследованием. Классическое искусство выродилось в масскульт. Любые публикации стали просто развлечением для читающей публики. Основным жанром стал фельетон - отсюда родилось название «фельетонная эпоха».

Через несколько сот лет после фельетонной эпохи будет создана страна интеллектуалов Касталия. В этой стране проходят долгий цикл обучения специально отобранные ученики. Определенная часть учеников находится в Касталии на правах временных поселенцев, поскольку образование в ее учреждениях очень престижно. Но большинство учеников остаются в Касталии пожизненно. Эта провинция, отдаленно напоминающая новоевропейский идеал «республики ученых», отдаленно - утопию Платона, управляется коллегией ученых-магистров, и подчинено принципу строгой иерархии.

Главным достижением кастальской интеллектуальной жизни является «игра в бисер», давшая заглавие самому произведению. По сути своей, «игра в бисер» представляет собой искусство сочинения метатекста, синтез всех отраслей искусства в одно, универсальное искусство.

В центре романа - легенда об одном из бывших Магистров игры, Йозефе Кнехте. Рассказ начинается с момента призвания совсем юного Йозефа Кнехта в касталийскую школу. Там он, среди прочего, знакомится с другим юношей, Плинио Дезиньори. Характерно, что имена у персонажей говорящие. «Кнехт» - это слуга или раб, а «Дезиньори» - от «сеньор» - господин. Кнехт вынужден вступать в длительные дискуссии с Дезиньори, который по-мальчишески максималистски отрицает важность и значение всего касталийского уклада жизни. Плинио уезжает из Касталии с целью продолжить полноценную жизнь в «настоящем мире», однако клянётся всегда оставаться другом и защитником касталийского мирка.

Возмужавший Кнехт включается в иерархию руководителей Касталии. Вскоре ему поручают важную миссию - наладить контакт между Касталией и бенедиктинским монастырем Мариафельс. В этом монастыре проживает отец Иаков, имеющий большой авторитет в католической церкви, отношения с которой у кастальского братства далеки от идеальных. В чертах отца Иакова угадывается его прототип - известный швейцарский историк Якоб Буркхардт .

Но однажды Кнехт решает покинуть Касталию и принимает должность наставника сына своего старого друга. Через несколько дней он погибает, утонув в озере. На этом история Йозефа Кнехта заканчивается.

Роман завершает заключительная часть, в которой собраны стихи и три рассказа, написанные Кнехтом во время его обучения в Касталии.

Правила игры

По своей природе «Игра в бисер» - загадка, с которой Гессе предложил «поиграть» потомкам-читателям. Поэтому имеет смысл привести несколько вариантов для сравнения и, собственно, Игры.

1. «Игра в бисер» - это некая (фиктивная) игра.

В романе не приводится точного описания правил игры. Они настолько сложны, что наглядно представить их практически невозможно. Скорее всего, речь идет о некоем абстрактном синтезе всякого рода науки и искусства. Цель игры состоит в том, чтобы найти глубинную связь между предметами, которые относятся к совершенно разным на первый взгляд областям науки и искусства, а также выявить их теоретическое сходство. Например, концерт Баха представляется в виде математической формулы.

Название игры происходит от игровых костей, которые были похожи на костяшки счётов или на камни, которые используются для игры в го (в связи с чем, любители игры го считают, что го - прототип игры в бисер Гессе). Во времена, описываемые в романе, игровые кости уже не использовались, так как считались излишними. Игра проходила в виде высказывания абстрактных формул. «Хорошая партия» являлась результатом проявления высокого музыкального класса и математической элегантности игроков.

Концепция, лежащая в основе «игры в бисер», имеет много общего с универсальным языком Лейбница и понятием синергетика Фуллера .

2. «Классическая» проблема, с которой обычно сталкиваются читатели книги, - отсутствие понятной интерпретации игры в бисер: «как же это в конечном счете выглядело?» и «что в этом было особенного?». Известные направления в культуре могут проиллюстрировать лишь отдельные идеи Игры.

В частности, можно отталкиваться от следующих примеров:

• иллюстрация идеи метаязыка - поэзия как искусство сопряжения однотипных искусственных носителей (слов) по форме и ритму;

• иллюстрация идеи разножанровости - песня как искусство сопряжения разнотипных естественных носителей по содержанию, сознательному (смысл текста) и подсознательному (настроение мелодии);

Помимо них новая идея - идея Гессе - определение особого статуса разновидности игры «что на что похоже», которая постоянно описывается, но не приводится по существу, так как это игра будущего (и предполагает интерактивность):

• иллюстрация идеи сопряженности (и вовлечённости) - искусство как бесконечная игра взаимнобездонного творчества с выполнением простого формального правила постигаемой схожести формальных проекций пар некоторых шедевров разных культурных жанров с неявной претензией на содержательное единство всего мироздания (надеясь на ответный ход Игры: «привлечь к себе любовь пространства, услышать будущего зов» (Б. Л. Пастернак))

Соответственно, ответ читателям стоило бы построить из встречных сопряженных вопросов, в которых «сказать» хотело бы замениться на «выразить», но подумав осталось:

Что хотели сказать игроки своей игрой?

Что хотела сказать природа всем нам, организуясь по какому-то гармоническому, но не до конца понятному принципу?

• В ходе повествования герои книги обсуждают работы Иоганна Бенгеля
• Возможно, название провинции Касталия связано с - родником на горе Парнас , около Дельф (в Центральной Греции). В Древней Греции Кастальский ключ почитался как священный ключ бога Аполлона и муз, дарующий вдохновение поэтам и музыкантам. В позднее время источнику приписывали способность давать пророческую силу.

Ссылки

• Игра в бисер в библиотеке Максима Мошкова в переводе Д.Каравкиной и Вс. Розанова.
• Игра в бисер в библиотеке Максима Мошкова в переводе С.Апта

Герман Гессе
Романы	Петер Каменцинд | Под колесом | Гертруда | Росхальде | Кнульп | Демиан | Сиддхартха | Степной волк | Нарцисс и Гольдмунд | Паломничество в Страну Востока | Игра в бисер
Рассказы	Душа ребенка | Клейн и Вагнер | Последнее лето Клингзора
Эссе	Франциск Асизский | Курортник | Путешествие в Нюрнберг

Категории:

• Литературные произведения по алфавиту
• Романы 1943 года
• Романы Германа Гессе
• Философские романы
• Аналитическая психология
• Научная фантастика

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Игра в бисер" в других словарях:

Игра - получить на Академике действующий промокод СИТИЛИНК или выгодно игра купить со скидкой на распродаже в СИТИЛИНК

Das Glasperlenspiel Первое издание романа Жанр: роман

Профетически утопическая модель элитарной культуры будущего, созданная Г.Гессе в одноименном романе. Вслед за многими крупнейшими мыслителями первой пол. XX в. ощущая реально вершащийся кризис культуры, размышляя о возможных направлениях выхода… … Энциклопедия культурологии

С немецкого: Das Glasperlenspiel. Название книги (1943) немецкого писателя Германа Гессе (1877 1962). Во вступительной главе к роману автор писал (перевод С. Апта): «Игра в бисер это (...) игра со всем содержанием и ценностями нашей культуры».… … Словарь крылатых слов и выражений

В первые я прочел роман Гессе зимой 1973 года в пожарном депо рижского автобусного завода, лежа на санитарных носилках в пяди от цементного пола нетопленого гаража. На улице было минус десять, внутри — не больше. Фанерные стены защищали от ветра, но не мороза, поэтому я лежал в завязанной ушанке, бабушкиных варежках и кирзовых сапогах без портянок, которые так и не научился наматывать. Зато здесь было свежо и тихо. Коллеги пили за стеной, в жарко натопленной каморке с топчанами и домино, но я завидовал не им, а себе, ибо мне казалось, что я нашел счастье, а это, согласитесь, не с каждым бывает, тем более — в 20 лет. С тех пор моей любимой книгой стала «Игра в бисер». Из нее я узнал о прекрасной Касталии, где ученые поклонялись знанию и играли с ним в строгом и просторном монастыре.

«Собственно, — утешал я встрепенувшееся было либидо, — монахи у Гессе — не такие уж монахи, они всего лишь — не от мира сего, ибо пестуют свой дух так, как им придет в голову».

Живя в безвыходной стране, я не мог представить идеала прекраснее. Созерцательная жизнь обещала свободу выбора: я мечтал читать только то, что хочется. Мое будущее стало окончательно ясным на 247-й странице:

«Это была жизнь, полная увлеченности и труда, но свободная от принуждения, свободная от честолюбия и полная музыки».

До музыки было еще четверть века, с честолюбием разобрались власти, заварившие все ведущие наверх люки, а остальное решала арифметика. В пожарной охране мне платили 62 рубля 40 копеек. Еще 40 рэ добавляла стипендия отличника. Выходило примерно столько, сколько получали все. Штаны у меня были, пальто практически тоже. К третьему курсу я на попутных машинах объехал западную часть СССР, умел обедать баклажанной икрой, пить, что льется, и даже успел жениться на однокурснице, которая не мешала моей мечте.

«Закончу филфак, — загибал я пальцы, — и тут же переберусь на исторический, потом — философский, затем — история искусств». На 15 лет хватит, а дальше я не загадывал. Меня ослепляла перспектива:vita contemplativa , заменяющая труд учебой. Ради такого я был готов терпеть не просыхавшего с тех пор, как его выгнали из КГБ, Вацлава Мейранса, хотя он крал бутерброды, вытирался моим полотенцем и мочился в сапоги товарищей.

Реальность, однако, разрушила тщательно продуманное будущее. Завод сгорел (без помощи пожарных), и я уехал в Америку, где не проходит дня, чтобы я не вспоминал пожарку, ставшую примеркой моей Касталии.

2

В «Игре в бисер» меня интересовала исключительно Игра в бисер, и каждый год я перечитываю книгу, чтобы освежить в памяти ее правила.

Справедливости ради надо признать, что автора больше занимали полярные свойства личности. Гармонизировать которые должна была аналитическая психология Юнга, но в ней я разочаровался из-за главы московских юнгианцев, который решил со мной познакомиться. За столом он, ни разу не прервавшись, рассказывал о своих достижениях. Моими он заинтересовался только к десерту.

— У вас камин прямоходный? — спросил он, и я до сих пор не знаю, как ответить.

Гессе повезло больше. Доктор Юнг вылечил его от мизантропии, и он написал утопию, напечатанную в разгар войны, когда даже его нейтральная Швейцария мобилизовала полмиллиона солдат на охрану границ. Пафос удостоенной Нобелевской премии книги в том, что спасти человечество от самого себя способна только Игра в бисер. Однако прежде чем согласиться с этим соблазнительным тезисом, надо понять, что, собственно, она собой представляет.

Прежде всего, как бы мы ни переводили немецкое название «DasGlasperlenspiel», в нем останется «Spiel»— игра, а значит, не труд, не долг, не политика, не религия и все-таки не искусство. Вернее, все вместе взятое, но лишь в той степени, в какой это было бы верно для Олимпийских игр. Такая параллель сама напрашивается. Ведь если спорт и оказывает пользу, то попутно. Олимпийские игры, скажем, улучшают человеческую породу, но только у олимпийцев, редко создающих династии.

Кастальцы, однако, атлеты не тела, а духа. Они — рыцари знаний, что еще не делает их учеными. Игра отличается от науки тем, что с одной стороны, она не углубляется до атомарного уровня, на котором все одинаково, а с другой — не обобщается до теории, которая, как это случилось с Мальстрёмом марксизма, засасывает в воронку все живое. Игра в бисер ведется на человеческом уровне генерализации, позволяющем символу остаться вещью, идее сохранить самобытность, цепи — наглядность.

Игра в бисер, пишет Гессе во введении, напоминает «орган, чьи клавиши и педали охватывают весь духовный космос». Играя на нем, кастальцы могли «воспроизвести все духовное содержание мира».

Каждая партия, дает вполне техничное определение автор, была «последовательным соединением, группировкой и противопоставлением концентрированных идей из многих умственных и эстетических сфер».

Суть Игры — в ее элементах, в этих самых «концентрированных идеях» . Мне они видятся выпаренными иероглифами культуры, понятными «всем людям духа». Игре они служат как ноты — музыкантам, но это письмо намного сложнее и богаче. Знаки Игры — зерна культуры, то, с чего она началась, и то, чем кончилась. Гете, один из кумиров Касталии, завещал молоть в хлеб книг зерно, отобранное для посева. Игрецы, как называет их Гессе, выкладывают из него красивые и многозначительные узоры, подчиненные предложенной теме. Можно, скажем, представить партию, развивающую сквозь века и культуры мотив юродства — от греческих киников, дзенских учителей и хасидских цадиков к Ивану Грозному, Хлебникову, Жириновскому и девицам из PussyRiot, изгонявших Путина из модного храма.

Но тут, предостерегает Гессе, велика опасность впасть в ересь, злейшие проявления которой — кроссворды и фельетоны. Первые заменяют эрудицию мнемотехникой, вторые — профанируют знание, предлагая газетам опусы вроде «Любимое блюдо композитора Россини». (Я, конечно, знаю, что им была говяжья вырезка с фуа-гра и костным мозгом, которое в меню дорогих ресторанов до сих пор зовется «торнадо Россини».) Чтобы не подменять Игру «быстрым воспоминанием о вневременных ценностях и полетом по царствам Духа» ,каждый ход партии сопровождала продолжительная пауза, во время которой происходило «магическое проникновение в отдаленные времена и состояния культуры» .

Чтобы втиснуть дух в тело, Гессе предлагал (и практиковал) особую медитацию. Не ту, что в обход сознания напрямую подключает нас к космосу, а некое умственное усилие, ведущее вглубь созерцаемого и соединяющее с ним. Видимо, так Гегель понимал проложенный им путь философа: слившись в акте глубинного познания с Абсолютом, он, Гегель, сам стал им.

Игра в бисер, однако, мельче и строже. Она ищет конкретного и разного, а не универсального и единого. Игра — не религия, хотя тоже меняет жизнь. Игра — не философия, хотя признает все ее школы. Игра — не откровение, хотя считает себя единственным выходом. Она — Игра, и я догадываюсь о ее цели, когда, начитавшись до одури, пытаюсь отключить в себе сегодняшний день, чтобы попасть во вчерашний — и почуять его, в том числе — носом. Иногда мне и впрямь чудятся запахи чужой культуры, отчего она, конечно же, становится своей.

3

Ч то же такое Игра в бисер? Даже изучив ее правила, трудно понять, как уместить бесконечный хаос культуры в замкнутую и обозримую форму.Понятно, что для этого не годится путь, которым идет энциклопедия, эта интеллектуальная версия «Робинзона», всегда пытающаяся перечислить мир и никогда не поспевающая за ним. Другое дело, думал я, интеллектуальный роман, позволяющий запечатлеть дух времени и сыграть его на сцене эпического полотна.

Расставшись с Гансом и Гретой, Томас Манн и Роберт Музиль пытались замкнуть мир, воссоздав его центральные идеи. Первый раздал их персонажам, как маски в комедии дель-арте, второй повесил идеи на стены сюжета, как шпалеры в замке. (У Достоевского идеи насилуют героев, у Толстого подаются отдельно, у Чехова их нет вовсе, за что на Западе его любят больше всех русских.) Для Игры в бисер, однако, такие романы слишком длинные.

Игра оперирует аббревиатурами, а это — задача поэзии. Не всякой, и даже не лучшей, а той, что от беспомощности зовется философской и пользуется узелковой письменностью перезревшей — александрийской — культуры. Такие стихи — интеллектуальный роман, свернутый в ребус, итоговая запись умершей культуры, которую поднял на ноги поэт, которого лучше всего назвать Мандельштамом.

В четыре, лаконичные, как морзянка, строки он мог вместить всю описанную Шпенглером «магическую» культуру Запада:

Здесь прихожане — дети праха
И доски вместо образов,
Где мелом — Себастьяна Баха
Лишь цифры значатся псалмов.

Или вернуть Венецию от туристского Каналетто к кристаллическому Карпаччо:

Тяжелы твои, Венеция, уборы,
В кипарисных рамах зеркала.
Воздух твой граненый. В спальне тают горы
Голубого дряхлого стекла…

Или сыграть в теннис, превратив агон в танец:

Он творит игры обряд,
Так легко вооруженный,
Как аттический солдат,
В своего врага влюбленный.

Бесценными эти партии делает дар мгновенного, как инфаркт, выбора слов: одно бесспорное прилагательное заключает целую историософию. Мандельштам, опуская очевидные для него звенья, писал спорами смысла и называл вылупившиеся строчки «диким мясом» поэзии. Его стихи — гирлянда желудей, каждый из которых — эмбрион с энтелехией, «самовозрастающий логос», как, кривляясь, говорил другой мастер Игры Веничка Ерофеев.

Такие стихи — даже не цветы, а пыльца культуры, но собрать ее — участь гения. Между тем Игра в бисер требует многого, но доступного. К тому же кастальцы, пишет Гессе, исповедуют «полный отказ от создания произведений искусства» . Романы и стихи нуждаются в творце, Игра — в исполнителе. Гроссмейстеры не выдумывают шахматы, они в них играют. И это значит, что игрецы не создают культуру, а исполняют ее. И кажется, я знаю — как, потому что играю в бисер с детства.

Мне кажется, я всегда знал, что скрывал Гессе под Игрой в бисер, но только теперь прогресс окончательно убедил меня в этом.

«Человек, — говорил Бердяев, — победил природу, чтобы стать рабом машины».

«Освободиться от нее, — добавим мы, заметив, как ослабевают наши интеллектуальные мышцы, — может только человек читающий».

Каждый день мы отдаем компьютеру все, без чего готовы обойтись: письмо и счет, факты и цифры, прогноз и совет. И с каждым отступлением становится все важнее найти, определить и защитить то, чего не заменить компьютеру. Его могут научить писать, но не читать — так, как умеют кастальцы, ибо Игра в бисер и есть чтение.

Всякий читатель — палимпсест, сохраняющий следы всего прочитанного. Умелый читатель не хранит, а пользуется. Но только мастер владеет искусством нанизывания. Его цель — не механический центон, а органическое сращение взятого.Он читает не сюжетами и героями, а эпохами и культурами, и видит за автором его школу, врагов и соседей. Нагружая чужой текст своими ассоциациями, он втягивает книгу в новую партию. Включаясь в мир прочитанного, она меняет его смысл и состав. Игра в бисер — тот же теннис, но с библиотекой, которая рикошетом отвечает на вызов читателя. Успех партии зависит от того, как долго мы можем ее длить, не уходя с поля и не снижая силы удара.

Лучшие партии вершатся в уме, столь богатом внутренними связями, что он уже не нуждается во внешней реальности: Борхес ослеп не случайно.

Игра в бисер и впрямь небезопасна. Я видел, к чему она приводит фарисеев, книжников и нелегальных марксистов. Увлекшись, легко принять духовную реальность за единственную.Опасно не отличать ту действительность, в которой мы живем, от той, в которой мыслим. Поняв это, герой Гессе ушел из Касталии в мир, но я бы остался. Игра — это творчество для себя, во всяком случае — для меня.